Игорь Мазепа: Я не верю в дефолт Украины Источник

Гендиректор инвесткомпании Concorde Capital оценивает вероятность подписания ассоциации с ЕС в 70%
- Каков, по вашему мнению, будет эффект от возможного подписания договора об ассоциации с ЕС для реальной экономики и финансового сектора Украины?

- Для начала, давайте разберемся, что такое ассоциация с Европой. Это, прежде всего, гармонизация тарифов. Во-вторых, это приведение к единым стандартам регламентов, правил, разрешений, технической документации на торгуемые товары. Это должно упростить торговлю с европейскими странами, стимулируя рост товарооборота с Европой. Безусловно, в ассоциации с ЕС есть как плюсы, так и минусы для Украины, особенно учитывая чувствительность России к этому вопросу, и, скорее всего, Украину в краткосрочной перспективе все-таки ждут некоторые потери на российском направлении. Уже сегодня мы видим проблемы с экспортом в Россию молокопродуктов, шоколада, продукции машиностроения. Но мне кажется, что такая ситуация не сможет долго продолжаться. Равно как и украинские поставщики, российские потребители несут экономические потери.

Что касается реальной экономики, то самый очевидный положительный эффект ожидается для аграрного сектора и металлургии. Потеряет же машиностроение, в частности вагоностроение. Хотя проблемы в этом секторе начались задолго до возникновения дискуссий об интеграции с Европой.

По расчетам аналитиков Concorde Capital, эффект от подписания соглашения с ЕС составит порядка нескольких процентов прироста ВВП начиная со второго года действия режима ассоциации. При этом, понятно, за несколько месяцев ничего не поменяется. Нам предстоит колоссальная кропотливая ежедневная работа.

- Аргументируйте, пожалуйста, почему от ассоциации с ЕС выиграют именно агросектор и металлургия?

- В этих секторах проще унифицировать регламенты, правила и стандарты регулирования. Ведь когда ты производишь не массовый, единичный товар, который не торгуется на бирже, его тяжелее регламентировать. Кроме того, я надеюсь, что существующие на данный момент торговые барьеры с Европой в случае подписания ассоциации исчезнут. Хотя, по-прежнему основными рынками для металлургов останутся страны Ближнего Востока и Азии.

- Что, по вашему мнению, ждет отечественное машиностроение после ассоциации с ЕС?

- Скорее всего, упростится доступ к импорту высокоточного оборудования. Некоторые европейские машиностроительные компании спустя какое-то время захотят разместить свои мощности в Украине. Вместе с тем у отечественных производителей появятся новые стимулы для развития за счет расширения количества потребителей их продукции. Речь идет, в первую очередь, о производителях вагонов, тяжелых кранов, турбин, вертолетных двигателей, которые до настоящего времени продавали свою продукцию только в Россию, а после ассоциации, надеюсь, смогут продавать и в Европу. У нас есть ряд конкурентных преимуществ, которыми надо пользоваться.

- Что будет с финансовым сектором?

- Ничего нового не будет. Если говорить о рынке капитала и коммерческо-банковском бизнесе, то, скорее всего, продолжится консолидация рынка. Западные банки будут по-прежнему уходить. Больший фокус будет на секторе потребления и розницы. К сожалению, в условиях существующего бизнес-климата у нас не появится больше качественных заемщиков. Поэтому банки по-прежнему вынуждены будут финансировать правительство через покупку гособлигаций. Это ведь сейчас едва ли не основной их заработок.

- Как изменятся возможности привлечения капитала на внутреннем и внешнем рынках?

- Думаю, существенных изменений ждать не стоит, причем вне зависимости от результатов Вильнюсского саммита. На возможности привлечения капитала больше влияет внутриполитическая и экономическая ситуация в стране, а также ситуация на внешних рынках. К примеру, хронические проблемы дефицита бюджета и внешнеторгового баланса, оказывающие девальвационное давление на гривню (к слову, девальвация действительно очень нужна нашей экономике), уже привели к тотальному снижению рейтингов Украины ведущими международными агентствами. А это ведет к удорожанию внешних заимствований государства - повышению стоимости так называемой страховки от дефолта до 10%. К примеру, если доходность по десятилетним американским бондам составляет около 2%, то адекватная доходность по украинским суверенным долгам составляет порядка 13-14% годовых. Это очень много. Даже Венесуэла привлекает внешнее финансирование по более низким ставкам. Это существенно затрудняет выход украинских заемщиков, будь то суверен, либо корпоративный сектор, на внешние рынки капитала. И это при том, что деньги продолжают стоить дешево на западных рынках за счет программ количественного смягчения. "Специфическая" украинская ситуация не позволяет сейчас занимать дешево, в отличие от ситуации первой половины года, когда около $5 млрд. было привлечено в корпоративный сектор и в виде суверенных долгов.

- Как вы оцениваете перспективу суверенного дефолта Украины?

- ВВП падает пятый квартал подряд. При этом Украина продолжает активно выплачивать внешние долги, что сказывается на золотовалютных резервах. Дефицит госбюджета существенно выше запланированного - думаю, он достигнет 80 млрд. грн. по результатам года. Ситуация действительно напряженная. С другой стороны, соотношение госдолга к ВВП продолжает оставаться низким. И, я надеюсь, украинское правительство контролирует ситуацию, связанную с МВФ. Думаю, если правительство захочет, то договориться с Фондом не составит труда. К слову, стоимость ресурсов Фонда раза в три меньше той, по которой государство привлекает средства сейчас. На кону - реализация базовых реформ, необходимость которых давно созрела. Речь идет, прежде всего, о необходимости девальвации гривни на 20-25% (хотя я считаю более вероятным сценарий девальвации на 10-15%). Кроме того, нужно повышать тарифы на газ - откладывание этой проблемы в долгий ящик привело к тому, что Нафтогаз де-факто уже давно банкрот, а госбюджет несет огромные издержки из-за субсидирования госмонополии. Но все в руках правительства. Я не верю в дефолт Украины. Хотя бы потому, что для власти последствия дефолта окажутся значительно более плачевными, чем имиджевые потери от повышения тарифов и девальвации гривни.

Я думаю, что без внешней финансовой помощи Украина уже не пропетляет. Отсутствие договоренностей с МВФ в последние два года поясняется двумя причинами: нехваткой политической воли украинских властей и сильными внешними рынками капитала. За счет внешнего финансирования Украина, в частности, удерживала золотовалютные резервы. А за неделю до выплат по очередному траншу МВФ правительство, как правило, выходило на рынок и брало денег столько, сколько ему нужно. Сейчас такой "палочки-выручалочки" нет. Сложилась ситуация, когда либо должны начаться реформы и сотрудничество с МВФ, либо произойти рывок в отношениях с Россией.

- Каков ваш прогноз относительно перспектив подписания ассоциации с ЕС и сотрудничества с Россией?

- Я думаю, что с Россией ситуация будет постепенно стабилизироваться. Вероятность подписания ассоциации с Европой оцениваю где-то на уровне 70%. Надеюсь, что политические игры скоро закончатся. Уверен - неподписание ассоциации с ЕС сильно ударит по рейтингу президента и правящей партии. Поэтому они больше всех заинтересованы в успехе кампании. Другое дело - на каких условиях возможна ассоциация. Очевидно, что сделка с МВФ тоже будет - у Украины просто нет другого выхода, кроме как договариваться с Фондом. И это, скорее, к счастью, чем к сожалению.

- Вы верите в либерализацию валютного рынка в стране?

- Нет.

- Но президент заявил о готовности девальвировать гривню до 8,5 за доллар…

- Думаю, это крайняя необходимость плюс уступка МВФ. Но, боюсь, курс 8,5 не решит все проблемы. Уверен, экономике нужен курс 9-9,5 грн./дол. До последнего времени у экономических властей было и желание, и возможности удерживать гривню. Но в будущем такие возможности исчезнут. Уже велика вероятность того, что это выльется в неконтролируемый процесс.

Здоровая же девальвация в 10-15% стимулирует экономический рост без нанесения непоправимого ущерба банковской системе.

- Как вы оцениваете последние рейтинговые действия крупнейших мировых агентств по отношению к Украине?

- Рейтинги будут ухудшаться и дальше.

- Но это же означает дефолт?

- Если ничего не будет меняться, то ситуация неизбежно приведет к дефолту. Вопрос лишь в сроках. Но я надеюсь, что ситуация настолько плоха, что у правительства нет другого выхода кроме как или договариваться с кредиторами, и /или проводить реформы. Ассоциация с ЕС облегчит возможные договоренности с МВФ и сделает этот процесс более быстрым, что, в свою очередь, повысит шансы Украины избежать дефолта.

- Как вы оцениваете улучшение позиций Украины в рейтинге Doing Business?

- Абсолютно никак. Мне кажется, это чисто техническая вещь. На ней спекулирует и пиарится власть. К сожалению, власть в меньшей степени концентрируется на тех вещах, которые действительно нужны (а это реформа ЖКХ, пенсионная реформа, либерализация кредитно-денежной политики и товарных рынков), а больше старается задобрить аналитиков, которые составляют этот рейтинг. Это изменение не по сути, а по форме. Это ни к чему хорошему не приведет. И даже при этом наш рейтинг намного ниже, чем у Молдовы, Беларуси, России и Казахстана. Мы находимся где-то на уровне Зимбабве.

Поэтому результаты рейтинга - это, скорее, стыд для правительства, а не достижение. И, кстати, самая лучшая оценка - это оценка кредиторов и рейтинговых агентств. Когда, к примеру, шестимесячные украинские гособлигации торгуются с доходностью 14%, это показатель неудовлетворительной оценки со стороны внешних кредиторов. И когда международные агентства присваивают Украине преддефолтный уровень рейтинга, то любые достижения страны в Doing Business абсолютно не имеют никакого значения.

- Как вы оцениваете результаты очередной волны измерения индекса инвестиционной привлекательности Европейской бизнес ассоциацией?

- Еще полгода назад ситуация выглядела как безнадежная. Три последних года были временем сплошного ухудшения бизнес-климата, что было связано с перераспределением собственности в стране. Я не скажу, что сейчас всего этого нет, но это уже не кажется столь диким. К сожалению, это стало обыденностью и все к этому привыкли. Может быть, именно поэтому многие украинские бизнесмены стали философски относиться к ситуации. Они уже не ожидают помощи со стороны государства, а надеются лишь сами на себя.

Как результат, мы видим активизацию в сегменте слияний и поглощений, правда, только с участием местных игроков. Активизировался рынок гривневых заимствований. Все это дает небольшую надежду на то, что ситуация будет меняться к лучшему. Сейчас настроения бизнеса чуть менее пессимистичны, чем были полгода назад.

К слову, возвращаясь к перспективам евроассоциации Украины, хочу отметить специфику отношения российского бизнеса, не вовлеченного в политику, к этому процессу. Многие российские бизнесмены уверены, что евроинтеграция даст толчок приходу западного капитала в Украину, а через два-три года здесь появятся серьезные европейские инвесторы. Поэтому многие российские бизнесмены хотят оказаться в Украине раньше, чем придут европейцы. Во-первых, для того, чтобы купить сейчас дешевле, а потом продавать европейским инвесторам дороже. Во-вторых, многие российские компании относятся к возможным инвестициям в Украину как к инвестициям в страну, культурно похожую, но движущуюся в противоположном торговом направлении. В какой-то мере для них это может быть диверсификацией активов.

- Оцените, пожалуйста, первые результаты депозитарной реформы

- Рынок был закрыт недели две - ничего не торговалось. У многих компаний не было счетов. В ситуации, когда нет альтернативы и конкуренции, в условиях искусственно монополизированного рынка будет происходить то, что как раз и произошло. Сейчас с горем пополам пошла какая-то торговля. До сих пор многие операторы рынка по техническим причинам не смогли открыть счета.

- Кто и что найдет или потеряет в результате этой реформы?

- Участники рынка вряд ли что-нибудь выиграют, хотя бы потому, что их практически не осталось, в том числе благодаря этой реформе.

С другой стороны, вследствие введения акциза на внебиржевые операции в стране произошел почти двукратный рост биржевой торговли. Но, к сожалению, рост ликвидности произошел из-за выведения на биржи так называемых "мусорных" бумаг, а не реальных активов. По сути, произошла легализация теневого рынка ценных бумаг.

- А зачем эта реформа Нацбанку?

- Я абсолютно не вижу никакого смысла. У Нацбанка, кстати, есть свой депозитарий, в котором, как и раньше, рассчитываются все операции с муниципальными и суверенными бумагами.

- Как изменится ситуация на рынке в перспективе ближайшего года?

- Думаю, хуже уже некуда. К примеру, объем торгов реальными акциями на Украинской бирже сейчас мизерный, по-моему, даже меньший, чем был в 1998-1999 годах. Будет ли лучше? Это будет зависеть от тех шагов, которые правительство будет предпринимать: например, от введения третьего уровня пенсионной реформы. Это позволило бы влить на рынок длинную гривню и существенно подтолкнуть спрос на многие финансовые инструменты, находящиеся сейчас в зарождающемся состоянии. Это повлияло бы на долговой рынок и, в долгосрочном периоде, на рынок акций.

Думаю, ситуация отсутствия конкурентного доступа к ресурсам не может длиться очень долго, десятилетиями. Скорее всего, эволюционным путем рынок начнет возрождаться. Хотя вряд ли это произойдет в ближайшие пару лет.

- Чем, по вашему прогнозу, закончится конфликт вокруг Украинской биржи?

- Никакого конфликта нет. Думаю, УБ и биржа ПФТС сольются, сконцентрировав управленческий ресурс и капитал. Думаю, для тех мизерных объемов капитала, которые сейчас есть на рынке, много и одной биржи. Нет смысла поддерживать существование двух бирж. Мы до сих пор не продали свою долю акций УБ и сейчас находимся в состоянии дискуссии о приемлемых условиях конвертации их в акции ПФТС. Мы исходим из того, что Украинская биржа - это существующий операционный бизнес, а ПФТС - типа пенсионный фонд, сидящий на денежке и получающий процентный доход, не ведя никакой операционной деятельности. По крайней мере, тот набор продуктов и инструментов, которые сейчас есть на УБ, стоит намного больше, чем ноль, который предполагается в рамках предложенной системы оценки Московской биржи.

- Москвичи готовы идти навстречу?

- Думаю, да. Им нужны в акционерах реально работающие рыночные операторы. Это та основа, которая потом будет создавать успешную биржевую историю.

Руслан Кисляк, ЛІГАБізнесІнформ